Илья смотрит, так как не смотреть не получается. Каждый раз, когда в поле его зрения Соло поворачивается к нему спиной, взгляд сам притягивается, как магнитом, туда, где под тонкими шерстяными брюками находится самая лучшая задница ЦРУ. Интересно, Наполеон сам хоть осознает, каким сокровищем обладает, или он выше ценит в себе ловкие пальцы и умелые руки вора и взломщика? Илья отстраненно размышляет на эту тему, гладя взглядом крепкие, почти идеально полукруглые ягодицы Соло.
Ткань брюк, сшитых явно по меркам, только подчеркивает их форму, облегая, но не обтягивая. Удобные, наверное.. впрочем ладонь, если расстегнуть на Соло ремень, прошла бы, и можно было бы погладить чувствительную ложбинку у копчика, а потом опустить руку ниже, под белье, и сжать, не снимая одежды. Курякин вдруг понимает, что горло перехватило, и сглатывает, прогоняя сухость. Чудовищно хочется так и сделать. Особенно когда Соло без пиджака, в жилетке и рубашке с закатанными рукавами, нагибается, выискивая что-то в чемодане, и оставляет Илью один на один со своей идеальной задницей.
Наполеон в любой позе провокативен, но в этой особенно. Воображение Ильи зашкаливает, искрит: он практически воочию видит, как подходит и, положив одну руку напарнику на плечо, фиксирует его, а вторую отводит назад и тяжело, с оттягом шлепает американца, задержав ладонь на ягодице и чувствуя, как мышцы напрягаются, реагируя на такое проявление внимания. Картинка настолько яркая, что правую руку начинает покалывать, и Курякин сжимает ее несколько раз в кулак, разгоняя кровь. Еще чего не хватало. Щеки заливает жаркий румянец, но отвести взгляд не получается – это выше сил Ильи. Он с некоторых пор стал не любить пиджаки. На напарнике. Особенно удлиненные.
Близость Соло действует будоражаще - со временем мысли о его пятой точке стали появляться независимо от того, находилась ли она в доступном обзоре русского. Одно то, что Наполеон стоял или сидел рядом, давало разгон фантазии. Курякин старался сдерживать себя, но это было все равно что сдерживать руками водопад - с каждым разом его мечты становились все откровеннее и смелее. Мысленно, в голове Ильи, Соло уже давно был уложен им на живот, отшлепан и избавлен от брюк. Белье, как последний рубеж, Курякин даже мысленно снимать с Соло стеснялся, видимо чувствуя, что это именно та грань, за которой следует непоправимые изменения психики. Впрочем этот рубеж не мешал Илье касаться упругой кожи, водить по ней пальцами, забираясь под белье, царапать и сжимать крепкие мышцы.
Неизменно, такие фантазии приводили к эрекции, причем вполне себе реальной и ощутимой, и Илье приходилось ретироваться из общества Наполеона, который явно задавался вопросами о причинах такого поведения напарника. Разумеется, сам напарник прояснять ничего не собирался, да и как объяснить, что за короткое время совместной работы он успел не только запасть на своего американского коллегу, но и практически трахнуть его мысленно. Русские так не поступают, ведь так?
Наполеон явно издевался. То ли что-то заподозрил и решил проверить, то ли его просто забавляла реакция Ильи, краснеющего и спешно покидающего комнату, но создавалось такое ощущение, что перед Курякиным проводят рекламную акцию. Для начала Наполеон насмешливо поддел напарника по поводу его побегов, и сделал это так хитро, что напрочь отрезал возможность сбежать, не теряя чувство собственного достоинства. Соло затевал самые разные мероприятия - ронял что-то на пол и нагибался за этим, разыскивал при Илье жучки, ныряя головой под кровать и выставляя задницу до неприличия откровенно, готовил какие-то блюда, требующие его постоянного контроля за духовкой. Курякин краснел, бесился, но оставался на месте, пойманный в ловушку собственной гордости. Наполеон довольно и сыто улыбался, вскидывал бровь, предлагая пояснить, что так взволновало большевика, и выглядел еще довольнее, когда Илья резко отказывался что-либо говорить.
брал в руки шашкучитала слешОх.. как бы мне пнуться))