Отчет с Волков. Отпесонажный.

[lestrange-rood]

Я ехал играть кого-то вроде Люция по загрузу. Кто любил свободу, был распиздяем и плевал на власть и ответственность. Но сложилось все совершенно иначе. Коннор внес свои коррективы, и никакая квента не смогла переубедить персонажа, что свобода – это круче, чем власть, и что за свои слова и действия не обязательно отвечать. Не круче. Надо. Все просто.

То, что я ехал домой не один, а со странной девушкой с пришитой на лицо маской, ничуть меня не напрягало. Надо было разобраться, что с ней, я вез разбираться там, где было удобнее. Выкупить ее у Гильдии Шорохов якобы для заказа было просто, но теперь они обратно ее уж точно не получат. К ее чести, по приезду она смогла сама разобраться и с маской, и с потерей памяти. Так внезапно я узнал, что нашел потерянную Цирцею Лайонстар. Умная девочка.

Сюрпризы начались сразу по приезду. Вернулся Ваалан, мой сын, за ним притащился Ришарт, внезапно, думал, что они не оставят Саах. Учитывая, что Алиса вернулась в стаю еще раньше, и Вольфганг ее принял, а потом по приезду приветствовал и меня, и Ваалана, Хоары больше не в опале. Впрочем я отложил выводы на потом, ведь известно – вначале нюхаешь, потом грызешь.

Вольфганг все такой же – шумный, резкий, но достаточно лояльный ко мне, и это было прекрасно. А вот встреча с моим сыном Каем прошла скомкано. Я все еще не собирался предавать огласке, что он мой бастард, а не барона. Да, к Хоарам вроде как относятся лучше. Да, щенку рано или поздно надо бы узнать.. Но в тот момент меня все устраивало, и не только меня. А вот труп Кай притащил любопытный. Его надо было вскрывать и рассматривать. Но барон его спрятал и сказал озвучивать при возникновении вопросов, что это был несчастный случай. Признаюсь, меня это тогда крайне удивило, но хер с ним – он барон, ему видней.

Приятный гость – бывший генерал Красного Льва, а ныне генерал несуществующей армии, который оказался другом моего племянничка Вольфганга, был мной выловлен на подступах к барону. Не помню уже, чем там был занят наш правитель, кажется своей приболевшей человеческой женой Ульрикой, но общался со Стивеном Лаваджо поначалу я. После чего смог присутствовать на пьянке старых друзей и познакомиться ближе с генералом. Его появление тоже было весьма говорящим, но тогда мой нюх только направлял меня, а не давал сразу понять, к чему все идет.

Я понял, что в баронстве что-то круто не так после того, как Ваалан чуть не сцепился с наставником Ранульфом. Я сразу же оправдал своего сына, он молодой, горячий, и долгое время не жил в стае. К тому же вспылил первый. Явно ему что-то сказал Ранульф. Но вот почему сам Ранульф повелся и допустил такое обострение ситуации – непонятно. Драки не было. Никто никого не укусил даже, вышел барон, всех разогнал на три шага назад и что-то выговорил им обоим. Ослушиваться Вольфганга у него на глазах было бы глупостью.

А вот на разносе, устроенном бароном наставнику, я присутствовал. И услышал то, что убедило меня в моих подозрениях: барон не справлялся со своей должностью. Вольфганг посмел ПРИ МНЕ ЖЕ пообещать наставнику, что если ему понадобится жертва для баронства (читай для барона и его личной выгоды), то ею станет мой сын, Ваалан.
Мне мгновенно захотелось разорвать его там же. Но я дождался, пока Ранульф уйдет, и решил уточнить, что имел ввиду барон, говоря такие вещи. Но когда я прочитал донесение о пропаже целой деревни и услышал, что Вольфганг решил прикрыть свою баронскую задницу, свесив собак на моего сына, вместо того чтобы разбираться, я сорвался и начал орать. Не знаю, много ли народу слышало мое рычание, но я быстро убедил барона в том, что не позволю это сделать. И он опомнился. Даже прощения попросил, и дал слово чести, что не станет такого делать.

Ох уж эти родственнички… Видит Великий Пастырь, я не собирался. Но то же самое чутье, что подсказало мне забрать от Шорохов Цирцею, или доверять механику Морту, сбежавшему из Гелиоса, вело меня не хуже звезд на небе.

Барон запретил вскрывать труп. И если раньше я бы подчинился и вообще внимания на это не обратил, то теперь, после того, как он зарвался и чуть не назначил моего сына в козлы отпущения при мне же, я понял, что барон ошибается. Причем его ошибки будут стоить баронству дорого. Поэтому я всецело поддержал тех, кто хотел вскрыть труп вопреки запрету. И более того, убедил всех не предупреждать барона об этом, а сказать уже потом, по факту. Ответственность я брал на себя, и тогда же убедился, что Стивен достойнейший человек – себя он тоже предложил в качестве несущего ответственность за ослушание баронской воли. Позже мы вдвоем и докладывались.

В теле был найден гелиосский механизм – пчела, которая и убила несчастного. К тому, что грядет война с Гелиосом, вело многое, в том числе рассказы механика Морта о капканах именно на оборотней.
Ох как мне все это не нравилось… особенно учитывая, что барон был вне зоны досягаемости, разбираясь с болезнью своей драгоценной Ульрики. Его требовало все больше людей, он никого не принимал, и я счел, что время пришло.
- Говорите со мной!
- Мне нужен барон!
- Я почти то же самое! А барон занят, ему не до этого.

Как просто было показать, что главе баронства нет дела, а я, я! помогу и решу все за него. Во второй раз шли говорить сразу со мной.
Потом, когда Вольфганг явил свое присутствие, я объяснил ему вкратце, что происходит. И опять же, понял, что его гложут какие-то совершенно посторонние мысли.

Именно тогда Гелиос и напал. Когда нам доложили о переходе ими границы, мы собрались у карты оба, и барон и я, и еще несколько доверенных (а скорее просто рядом болтавшихся) лиц, и начали боевые действия. Уже с самого первого хода я начал изучать состав нашей армии и выяснять, чем мы вообще располагаем. Как оказалось, не зря.

Мне было тревожно и трепетно, я понимал, что Вольфганг именно сейчас херит свое баронство, а я все сильнее разворачиваю свой нос по ветру власти. Я не знал, как к этому кто отнесется, когда дойдет до прямого вопроса и действий, и предпочитал не задумываться об этом.
Совет собрал все-таки Вольфганг, вовремя вернувшийся, иначе это сделал бы я. И именно это промедление дало мне возможность не захватывать власть, а взять ее мягко и бережно.

Проклятие вырождения, из-за которого волки стали обращаться в лисиц, подтолкнуло поговорить с Вожаком. Ситуация с Гелиосом ускорила эту необходимость. Но посреди Совета, когда Вожак говорил о том, что именно привело к вырождению, а явившийся Лисий представитель сказал, что нужно определиться, кто поведет в бой с Гелиосом войска, вся семья барона с Вольфгангом во главе встала и покинула Совет.
- Я поведу войска!
- Ты не барон.
«Как же мне это надоело слышать!»
- Ты видишь тут барона? Он ушел!
- Я должен буду сражаться с тобой.
- Значит сразимся!
И мы сразились.

Войска Волков против Гелиоса повел я. Тогда же я узнал, что барон с семьей не просто покинули Совет – они покинули замок и сбежали в леса!
Предали баронство! Бросили его в полной жопе в состоянии начавшейся войны! Да еще и проклятие это чертово!

Весть о том, что барон Вольфганг дезертировал, разнеслась максимально быстро, мне даже приказ отдавать не понадобилось. Ровно с той же скоростью разлетелась весть о том, что в баронстве новый барон – Торольв Хоар.
Я был в бешенстве, но голова была ясна и холодна. Триумф власти играл марш где-то внутри меня, но наружу не прорывалось ни звука, я хранил лицо ответственного оборотня. Военная стратегия захватила меня надолго, прежде чем я смог отвлечься от карты. Пока что я сдерживал войска Гелиоса без особых усилий. Но все понимали, что это начало. На три письма, отправленных в Престол, ответа быстро ждать не приходилось.
Вернулся из леса Кай. Зачем, неясно, но это был последний шанс остановить хотя бы его.

- Зачем ты сюда вернулся?
- Я не знаю. Но думаю, затем - что не должен был уходить. Я знаю, всех ушедших стоит считать дезертирами и предателями. Я сам считаю их - таковыми. Да, и себя! Но я не мог не пойти вслед за своим отцом!
- Отцом? Тогда ты должен остаться здесь. Я - твой отец.
Не смотреть в глаза, не видеть их. Черт, я же не слепой. Не так нужно было, но тут не до сантиментов, тут спасти щенка, остановить, ведь дезертиров я буду нещадно убивать. А те, кто побежали, поддавшись моменту, пусть возвращаются.

Воспользовавшись передышкой в военных действиях, я сам бросился в леса на поиски Вольфганга, и нюх привел меня по следу. Бывший барон вышел мне навстречу вместе с теми, кто сбежал с ним, за мной тоже пришли по следам.. Мы сцепились. Мой холодный разум глушила злоба и желание порвать предателя и дезертира, я бросал ему в лицо обвинения, видя, что Блэк не обеспокоен ничем, кроме своей жены, и плюет в лицо мне и баронству. Он рычал что-то мне в ответ, но возвращаться в стаю не собирался. Да в тот момент это было бы уже неважно, я уже провел тогда свой первый бой и фактически являлся бароном. Несколько оборотней держали и меня, и Вольфганга, чтобы мы сразу на месте не порвали друг друга. Я помню только лицо Кибы.. и крики, много криков, и много рук. Бешенство, прикрывающее расчетливый ум, который в тот момент довольно потирал руки. Внутри я понимал, что мне нельзя сейчас тратить время на эту грызню с дезертиром, если я погибну или окажусь серьезно ранен, Волков сметет Гелиос. Нас растащили. С трудом и проклятиями, но мы разошлись. Вольфганг – в изгнание, я – обратно в замок, воевать.

Позже с Каем пришла весть о том, что Вольфганг мертв, и Ульрика тоже, но что перед смертью они выторговали помощь баронству от Призрачного войска. Пожертвовали собой, вроде как. Я был в растрепанных чувствах по этому поводу и никак не понимал, что чувствую – сожаление, что сам не добил дезертира, грусть от потери родственника, благодарность от того, что появилась надежда хоть на какую-то призрачную (о, ирония), помощь? Или неверие, что это произошло сейчас? Ведь они шли спасаться, а не жертвовать..

Ночь я провел в пустых лесах, поняв, что уснуть не могу. Ноги гнали по кругу, я петлял и нигде не находил покоя. Натыкался на знакомые следы, измененные проклятием запахи, и подвывал. Усталость и нервное возбуждение – плохой коктейль. Зато под утро я свалился, едва добравшись до кровати. Оказалось, ночью в мое отсутствие с кладбища украли нож и пришел драугр.. я порадовался, что не слышал и не видел этого, мне еще не хватало мелких разборок, кто там у нас что-то спер.. Тем более драугр сам разобрался с обидчиком.
Утром мне доложили, что наши позиции сданы Гелиосу, и со всех флангов на нас прут механические армии и устройства Гелиоса. Начались первые потери на фронте, а из Престола все еще не было никаких вестей.

Телохранитель бродячего сказочника вдруг предложил мне решение от баронства Мантикор – выдать одну девушку им взамен на военную помощь. Но ирония судьбы заключалась в том, что именно эту девушку выбрал мой сын Ваалан и именно с ней вчера он сыграл свадьбу. Я не собирался отдавать Кассиопею и предавать сына, но ситуация на фронте становилась все хуже. К чести Ваалана и Кассиопеи, позже они все-таки отправились в баронство Мантикор и получили обещание военной поддержки. А мне не оставалось ничего иного, как выигрывать не войну, но время. Бешеный напор Гелиосской армии пытался смести наши немногочисленные отряды, но всякие щупальца, лезущие вглубь баронства, я все-таки умудрялся отсекать.

Ритуал, выкопанный Ранульфом и Стивеном, хоть и забрал часть наших сил, придал сил армии, и я смог выбить Гелиос из наступательного рвения еще ненадолго, затормозив их на одном месте и не давая продвинуться дальше, чем они подползли с утра. Я благодарил небо и всех предков, что Ранульф сохранил разум и остался со мной. Что Ваалан договорился с Мантикорами. Что Цирцея написала отцу и осталась пока в баронстве вместе с Кибой. Что Кай вернулся и помогал во всем, о чем я его просил. И еще много-много благодарностей я говорил небесам.

После условных похорон Вольфганга я некоторое время оставался на кладбище, прощаясь с племянником по-своему.
«Странное дело – дерево не засохло, что впрочем и не особо удивительно, учитывая поступки Блэка накануне смерти.. но почему Кай не срубил его? Ведь церемонию проводил он, он что, забыл? Странное дело, надо будет потом разобраться… как время будет. Родителям-то деревья срубили, хоть те тоже не сохли.. Семейное у них, что ли.. Хотя про родителей поговаривали, что они-де не умерли.. ладно, потом, все потом, а сейчас – хороших слова тебе наговорили, Блэк? Радуйся, что похороны проводил Кай, а не я.»
Потушить сигарету о дерево и прочь с кладбища.

Нянюшка и Беовульф. Это было… потрясающе. Это было чудовищно, невозможно вовремя. Это для меня было потрясающим знаком, что все что случилось, случилось вовремя, и что теперь, под моим руководством, Баронство Волков снова станет мощным и сильным, без всяких проклятий и вырождения. Раз Древние с нами, и проснулся Первый.. мы справимся.

Потери один к двум примерно – вот результат войны с Гелиосом на данный момент. Их больше, они сильнее, но… мы стоим, и несмотря на малочисленность, сможем продержаться до того момента, как войска Рида не подтянутся к нам на помощь. Потому что мы – последний рубеж перед Львами.

Я жесток? Возможно, но время того требует. Резок и груб? Если вы про баронессу Форелей, то да, и я не чувствую никаких угрызений совести. То, что у дамочки под сердцем нагулянный ребенок от моего племянника, не дает ей преимуществ. Никакой помощи от нее я бы не получил, ослаблять свою и так малочисленную армию ради и так безопасной доставки ее к границам ее баронства я не собирался.
Все просто. Я справедлив. И я стою за своих. Сейчас. Потому что СЕЙЧАС никто за нас не постоит.